23 декабря 2016 года в Покровском мужском монастыре с. Музыковка митрополит Херсонский и Таврический Иоанн совершил монашеский постриг насельника обители инока Герасима с наречением имени Афанасий, в честь прп. Афанасия Афонского.

фотоматериалы сайта:"Православна Херсонщина"



 Впервые широко о монашестве высказался свт. Афанасий Великий, описавший жизнь прп. Антония Великого. Кстати, этот писательский опыт положил начало агиографии, как самой проникновенной и желаемой странице святоотеческой мысли.
 Семантика слова «монах, монашество» восходит к слову «Монос» (греч) – один; самостоятельно что-то делающий; живущий отдельно от других. Вообще, цивилизованный мир до появления анахоретов в Палестине и Египте не знал явления, подобного этому. Да, существовали весталки, были буддийские монахи (кстати, в буддизме нет никакого монашества, просто есть желание сконцентрироваться в определенное время жизни на чем-то конкретном, рационально выверенном, будь то нирвана или определенные достижения в йоге). В этой связи необходимо заметить, что слово «монашество» без слова «христианство» не употребляется.
 Как пишет сщмч. Иларион (Троицкий): «Христианства нет без Церкви»; мы можем определенно сказать: то, что мы вкладываем в понятие «монашество» не может существовать вне христианства. Как пишет игумен Никон (Воробьев): «Монашество принимают, вернее должны принимать тогда, когда ясно представляют значение монашеской жизни и всей силой души желают идти по иному пути, отличающемуся от пути мирского. Отсюда и название – инок, инокиня. Они должны стать иными, чем были в миру». Из приведенной цитаты можно определить происхождения слова «иночество». Возникает вопрос: для кого и для чего нужно становиться иным? Для чего люди оставляют мир со всеми тревогами, печалями, но и радостями. В 48-мой ст. V главы Евангелия от Матфея написано: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». В одном из своих писем свт. Иларион (Троицкий) поднимает вопрос о монашестве и христианстве, об их единстве по существу. Напомним, это письмо датировано 1915 годом, назревали революция и обновленчество, от предрассудков до полной хулы на монашество был всего лишь шаг. «Предрассудок против монахов, монашества лукав потому, что думают, что христианский идеал во всей его высоте обязателен и нужен только монахам, а мирянам… ну а мирянам нужно что-нибудь более сходное, более легкое. «Мы не монахи!» - этим объясняется и извиняется для мирян всё. Я даже в отчете об одном из сенсационных судебных процессов читал любопытную подробность. Допрашивают одного джентльмена, изменял ли он своей жене и часто ли. Он отвечает: «Конечно, монахом я не жил». В этом же письме сщмч. Иларион с горечью добавляет, что «у нас стало два христианства, два христианских идеала: один для монахов, другой для мирян… Итак, одно христианство или два? Един ли Христов идеал или различен? Ведь идеал – бесконечность, а бесконечность всегда себе равна… Христос ведь учил не монахов, а всех людей и учил одному»
 Свт. Иоанн Златоуст пишет: «Ты очень заблуждаешься и обманываешься, если думаешь, что одно требуется от мирянина, а другое от монаха; разность между ними в том, что один вступает в брак, а другой нет. Во всем же прочем они подлежат одинаковой ответственности. Например, Господь сказал: «Горе смеющимся» (Лк. 6, 25), не прибавил: «монахам», но вообще всем положил это правило. Святой Иоанн Златоуст совершенно ясно и убедительно показывает именно единство идеала Христова. Перед этим идеалом все равны: и монахи, и миряне. «Поэтому извинять себя в чем бы то ни было присловьем: «Мы не монахи», - есть полнейшее непонимание сущности христианства, просто недомыслие»
 Именно в монашеской среде как истинно христианской эти люди начинали жить в Боге, забывая о времени и пространстве. Возвращаясь в мир, они писали о том, что и время, и пространство – всего лишь твари Божии и больше ничего. Писали о том, что каждый человек заключает в себе всю Вселенную, тем самым раскрывая понятие наших образа и подобия Божия. Мы уверены, что «Шестоднев» свт. Василия Великого как самая труднопонимаемая вещь в христианстве могла быть написана только в подлинном христианском обществе людей, объединенных одним – бесконечной любовью ко Творцу и Спасителю и мира, и человека от неминуемой погибели.

Игумен Николай (Шишкин)